Тоннель и свет в конце него — это не выдумка, я точно это знаю. Сама видела и то, и другое. Было это в 1984 году. Я родила сына Егора и по недосмотру врачей НИИ ПАГа выписалась домой нездоровой, а через месяц меня забрали в тяжелейшем состоянии в больницу учёных с диагнозом: общий послеродовый сепсис (старинное название «послеродовая горячка»). С температурой 40°, с двумя малыми детьми на руках, я, 27-летняя женщина, умирала. Врачи больницы для учёных родили меня заново, вытянув практически с того света и своим талантом и любовью оставившие меня пожить на это свете, чтобы поднять детей. А когда делали операцию, которая вернула меня к жизни, я и побывала в тоннеле и увидела своими глазами, что он существует. После наркоза, введённого мне, я попала в трубу, по которой стремительно понеслась, а вдоль трубы меня пугали и бросались в лицо чудовища красного и чёрного цвета. Это были именно чудовища, они пытались мне попасть в лицо когтями, остановить или сбить с ног. Как в фильме самых страшных ужасов. Я продиралась, неслась, неслась, а потом моя скорость полёта стала меньшей, труба, казалось, была бесконечной... Но я летела уже не так быстро, а чудовища были менее агрессивны и вроде бессильны или беспомощны. Они так же бросались ко мне, но уже вяло, как в замедленной съёмке. И что самое странное, стали менять окраску — те, что были красными — стали белыми, и в результате уже чёрно-белые создания нелепо пытались мне преградить путь полёта в трубе, но у них не получалось, и я увидела конец тоннеля и ярко-белый ослепительный свет. Чётко помню, как вылетела, оставив в трубе всех ужастиков, но уже бессильных совсем и безопасных. Вылетев, открыла глаза и увидела женщину в белом халате с инструментарием. Это была медсестра, которую оставили после операции смотреть за мной. Не знаю на каком уровне сознания или подсознания всё это происходило, но чётко знаю: врачи боролись за мою жизнь, а мой истощённый больной организм, поборов всех чудовищ смерти, вырвался из тоннеля к свету.